Жнецы ветра - Страница 7

— Так же.

Огонек встал, налил в кружку воды, провел над ней рукой, заставляя нагреться, бросил щепотку трав. По комнате тут же разнесся отвратительный горький запах, и Рандо поморщился:

— Мне обязательно пить эту гадость?

— Тебе же вроде не нравится, когда с тобой разговаривают, как с «сопливым мальчишкой», — улыбнулся Юргон, протягивая лекарство. — Отвар поставит тебя на ноги.

Рандо взял кружку, сделал осторожный глоток и скривился:

— Вкус даже хуже, чем у пойла моего дядюшки, которое он называет вином. Что это? — Рыцарь покосился на одну из бумаг.

— Я начертил план деревни. И ты, и Водер правы. Нам нельзя здесь оставаться, но продолжать путь мы тоже не можем. Поэтому, так как мы здесь, я хочу соорудить парочку магических сюрпризов для гостей. Вот здесь, здесь и здесь. — Огонек попеременно ткнул испачканным чернилами пальцем в импровизированную карту. — Хотелось бы еще три поставить вот на этот участок, но, боюсь, сил уже не хватит.

— Твои метки пригодятся. И хорошо бы одна из них оказалась на участке дороги между холмами. Это реально?

— Да, — кивнул маг, вставая. — Я займусь ею прямо сейчас.

— Постой. — Рандо поставил опустевшую кружку. — Возьми с собой несколько человек.

— Конечно. Ты решил, что делать с пленными?

— Пока нет.

— Имя Ходящей из Башни они назвали правильно.

— Его можно было от кого-то услышать, — пробормотал «леопард», чувствуя, что веки наливаются свинцом.

— Можно… Если не возражаешь, я хочу с ними поговорить.

— Конечно. — Рандо, не удержавшись, зевнул. — Слушай… что ты мне… подмешал в это… пойло?

Юргон улыбнулся:

— Два нара сна пойдут тебе на пользу.

Рыцарь не ответил. Уронив голову на руки, он спал.

Глава 3

Га-нора и Лука привели в один из домов, но вскоре тот понадобился солдатам и, с благословения жреца Мелота, которому, кажется, было все равно, что происходит, их заперли в храме, напоследок предупредив — любые попытки досадить охране закончатся плохо.

— Как думаешь, долго еще они будут вести себя по-идиотски, лопни их жаба? — спросил Лук, которому недоверие своих казалось страшно оскорбительным и, кроме того, доставляли огромное неудобство связанные руки.

— Не знаю, — безразлично проронил Га-нор. Он сидел, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги. — Они могли бы повесить нас без всяких разговоров.

Стражник недовольно повозился, кряхтя сел рядом:

— Хорошо хоть ноги не связали. Думаю, можно даже не спрашивать у этих любезных господ про ужин.

Га-нор невесело улыбнулся в усы, и разговор как-то сам собой затих. Вновь повисло тяжелое молчание.

Где-то под полом осторожно возились мыши, по крыше барабанил дождь, с улицы раздавались выкрики и ругань. Наступил вечер, за высокими узкими оконцами угасло солнце, и по полутемному храму растекся непроглядный мрак. Вернулся жрец в сопровождении солдата. Они зажгли свечи и лампады, и в ночи замерцали несколько десятков тусклых светляков. Их света хватало лишь, чтобы озарить алтарь да небольшой участок пола. Стены, как и раньше, тонули во тьме. Жрец подошел к пленникам:

— Хотите помолиться?

— Прости, жрец, но я молюсь своему богу, — негромко ответил Га-нор.

— Бог един. Мелот или Уг — неважно, каким из множества имен его называют. Он все равно слышит нас, — все так же спокойно сказал Отор.

— Не уверен, что братья по вере разделяют твои мысли.

— Многие из нас пребывают в заблуждении. Мы всего лишь люди, и нам свойственно ошибаться, как и всем детям Его. Я помолюсь за вас сам.

— Надеюсь, тебя услышат, — вздохнул Лук. — Чья-нибудь помощь нам бы сейчас не помешала.

Жрец отошел к алтарю и начал нараспев произносить стихи из книги Созидания.

— Вам что-нибудь нужно? — спросил слуга Мелота, когда моление было закончено.

— Воды.

— Хорошо. Я принесу.

Их напоили, так и не развязав рук, а затем вновь оставили в одиночестве. Теперь уже надолго.

— Мы похожи на мух после встречи с пауком, лопни твоя жаба.

— Шевели пальцами. Веревки ослабли.

— Пальцами? Это даст мне возможность выпутаться?

— Нет. Это даст тебе почувствовать свои руки.

Лук, сосредоточенно нахмурившись, последовал совету сына Ирбиса. Через какое-то время неприятное онемение и покалывание отступило, а затем и вовсе пропало.

— Горячий шаф, — тоскливо протянул стражник, — все бы отдал за кружку горячего шафа и миску мяса. Кстати говоря, ты слышал, о чем говорили командиры? За ними по пятам несутся набаторцы. И скоро, между прочим, они окажутся здесь, лопни твоя жаба.

— Надеюсь, что к этому времени здесь не будет нас.

— Ты что-то придумал? — вскинулся стражник.

— Надо убедить «Имперских леопардов» в нашей честности.

— А-а-а. Ты про рыцарей… Я слышал об этом отряде. Они воевали под Сандоном. Коруннские ребята. Охраняют императора?

— Нет. Ты путаешь их с гвардией. «Леопарды» — один из полков тяжелой императорской кавалерии. Последние шесть лет они торчали под Альсом. Хорошие солдаты.

— Им это не очень-то помогло. Их меньше десятка. Могу представить, какая там должна была случиться мясору…

Внезапный отблеск в окне прервал его фразу, и спустя уну до них долетел ослабленный расстоянием грохот.

— Гроза? — Стражник вопросительно посмотрел на северянина.

— Не думаю.

На улице раздались крики, а затем низко и тревожно взревел боевой рог.

Рандо снилась мать. Она была такой, какой он ее помнил еще до гибели отца — веселой, молодой, никогда не унывающей. Звонко смеясь, она возилась со щенком серого лохматого волкодава. Тот нежно покусывал руки хозяйки и, смешно урча, пытался перевернуться на спину.